Гордость Коми

  Ни шагу назад и оставайся всегда собой, тогда ринг твой. Так рассуждает уроженец Сыктывкара, боксер Владимир Никитин, который в этом году завоевал бронзовую медаль Олимпиады в Рио-де-Жанейро в легчайшем весе до 56 кг. Начав спортивную карьеру в Коми, к своим 26 годам он уже стал трехкратным чемпионом России, призером ЧЕ-2013 и ЧМ-2013. «КП-авиа» побеседовала с Владимиром Никитиным о его карьере, прошедшей Олимпиаде и развитии национальных видов спорта.

- Как вы пришли в спорт?

- Я занимался до бокса во всех секциях, что были в школе: и на баскетбол, и на футбол ходил. Но, как и всем детям, мне хотелось быть сильным. В детстве любил драться, а в боксе за это еще и никто не ругает, поэтому решил пойти туда. Секции в родной Максаковке (пригород Сыктывкара, прим. ред.) не было, приходилось ездить на тренировки в город на двух автобусах. На весь проезд не всегда были деньги, поэтому доезжал на одном автобусе до автопавильона, а потом шел пешком до Орбиты. Жил я тогда с мамой вдвоем. На бокс пришел сам, она была против. Не рассчитывала, что я добьюсь каких-то высот, построю карьеру. Думала, что я хожу туда, да только по голове получаю. Тогда ее это не устраивало, но сейчас она знает, что бокс – это главный заработок моей семьи.

- Когда вы начинали спортивную карьеру, кто был для вас примером?

- У меня никогда не было кумира. Были боксеры, на которых я хотел быть похож, но это плохо на мне сказывалось. Пытался копировать Роя Джонса (американский боксер-профессионал, серебряный призер Олимпиады 1988 года – прим. ред). Один знакомый сказал мне: «Будь собой, тогда бокс и пойдет. Будь Вовой Никитиным на ринге». Не надо на кого-то равняться и копировать на ринге. Я до сих пор этого правила придерживаюсь. А вот мой стиль – это ни шагу назад.

- Вы переехали из Сыктывкара в Старый Оскол и сейчас выступаете за Белгородскую область. Почему решили покинуть республику?

- Поступило предложение от человека, которому я обязан всеми своими достижениями – Владимира Тебекина, президента федерации бокса Белгородской области, вице-президента федерации бокса России по вопросам координации деятельности национальной сборной команды России и вице-президента Европейской конфедерации бокса. Этот человек пригласил, создал все условия для профессионального роста. Тем не менее, я очень люблю землю Коми, которая меня родила, воспитала.

- Поддерживаете отношения с первым тренером Михаилом Мартыновым?

- Да, конечно. Мы тепло общаемся. Много раз разговаривали на тему наставничества и развития бокса в республике. В боксе, как, наверное, и в другом виде спорта, бывает так, что иногда тренерами становятся люди, которые в боксе ничего не понимают. Если ты олимпийский чемпион – это вовсе не значит, что ты будешь хорошим тренером. Сегодня, чтобы развитие бокса в республике получило новый импульс нужно приглашать сильных тренеров из других регионов, вкладываться, в том числе и материально, в талантливых детей и выращивать из них спортсменов.

- В Рио попали не все члены Олимпийской сборной России. Их отстранение как-то повлияло на вас перед соревнованиями?

- Мы поехали половиной состава. Взяла обида за наших. Когда человек, с которым я лично знаком, Елена Исинбаева, давала интервью в Кремле, аж слезы начали наворачиваться. Я могу на сто процентов утверждать: если бы она поехала, то стала бы олимпийской чемпионкой. Она показала лучший результат в сезоне, и если бы приехала - всех выиграла.

  Что касается допинга, то это все домыслы. Как человек, который в этой каше варится, скажу, что мы до сих пор на рибоксине и панангине. Это препараты, которые принимают бабушки и дедушки. Все удивляются, как вдруг так здорово забоксировали спортсмены даже из стран третьего мира? Все потому что сегодня фармакология в спорте играет очень большую роль. А у нас на фармакологию никто не ставит. Ветераны говорят, мы в 80-ые ничего не принимали и выигрывали.

- Прием разрешенных спортивных препаратов вы считаете обоснованным?

- Постоянно пить витамины плохо – идет нагрузка на печень. Но в том режиме, в котором занимается спортсмен, подпитка организма нужна в любом случае. Человек - не машина, он рано или поздно сдаст. Ты можешь тренироваться, ничего не есть, чувствовать себя нормально, и организм вроде вытаскивает. Начинаются соревнования – и он больше не может.

- Расскажите о четвертьфинальном бое, который обеспечил вам выход в полуфинал - победе над Майклом Конланом. Вы общались с противником до встречи на ринге?

- Майкл Конлан - бронзовый призер Олимпийских игр 2012 года. Мы знакомы, раньше боксировали. На чемпионате мира в 2013 году в Казахстане также за право выхода в полуфинал мы встретились, победу одержал я. Из-за проблем со здоровьем не получилось поехать на чемпионат Европы и чемпионат мира, которые проходили в 2015 году. Майкл Конлан тогда выиграл и Европу, и мир. В этом бою с ним мне было тяжело психологически настроиться. Он уже звезда. А с той победы над ним прошло три года. Совсем другой он, совсем другой я.

  На олимпиаду я приезжал за золотом, об этом говорил во всех интервью. Все посмеивались – только я в себя верил и только моя семья. Никто на меня не ставил – только тренер, президент федерации. Меня особенно завело перед боем, как меня встречали. Я стою за кулисами, слышу, как объявляют Майкла Конлана – зал ревет, аплодисменты. Когда я выходил, болельщики начали кричать «фу». Я понимал, что они кричат не лично мне, а против моей страны. Меня они знать не знают. И это взяло за душу, и на ринге я выплеснул все, что скопилось.

- То есть победили на эмоциях?

- Зал меня настроил так. Я не из тех, кого освистали и ты сломался. Болельщики, наоборот, меня завели. Я вышел туда как на войну. Понимал, что нельзя сделать ни шагу назад – за мной моя страна. Надо идти вперед, драться. Я до боя скинул 15 кг, силы меня оставили. После первого раунда бился чисто на характере. Честно говоря, после, в раздевалке, я уже бой не помнил, и что там происходило тоже. Потом пересматривал на видео, вспоминал детали.

- Как восстанавливаете эмоциональные и физические силы после такого напряжения?

- Время лечит. Друзья, баня, компания. Домой приезжаешь – меняешь эмоциональную картинку. Потихоньку восстанавливаешься. С Олимпийских игр прошло три недели, а я еще даже отдохнуть не успел. Награждение, постоянные встречи. Хочется просто отдохнуть. День поваляться и никуда не ходить.

- С полуфинала вас сняли врачи и тренер. Не хотелось оспорить их решение и все же выйти на бой?

- Мне врач сказал, что меня допускать не будет. Главный тренер Александр Лебзяк тоже говорил, что я не выйду. У меня прямо слезы потекли, психовать начал. Говорил, что выйду боксировать и никто меня не остановит. Спорил, а меня убеждали, что нельзя на ринг. Александр Борисович поцеловал меня в голову и говорит: «Володь, нельзя боксировать». У меня к тому времени уже полностью глаз закрылся, не видел из-за гематомы. Я знал, что ее можно выкачать, и можно было продолжать бой. Меня отвезли в больницу, сделать МРТ головы, потому что тошнило после боя. С головой оказалось все в порядке, но выяснили, что сломан нос. Я готовился к полуфиналу, не ел, потому что перед боем надо взвеситься. Настраивался на бой, не слушал никого вообще. Я хотел привезти золотую медаль Владимиру Тебекину, потому что этот человек вложил в меня свою душу. Я хотел отблагодарить его за все золотой медалью. Он позвонил мне: «Володя, твое здоровье для меня важнее. Мы снимаемся». Я хотел попытаться. Но с ним спорить нельзя было.

- Вас называют весьма агрессивным боксером. Что все же эффективней – техника или характер?

- Мой друг Виталий Дунайцев, тоже со Старого Оскола, очень техничный боксер. Этот человек очень одарен, просто талант. Он может выиграть бой на чистой технике. У меня нет такой техники бокса, но я отдаю себя полностью. Я выйду весь в крови, устрою зрелище даже с соперником, который на несколько уровней ниже. Я не могу так на легкой волне отбоксировать. На ринге ты остаешься один на один с противником. До этого ты на него настраиваешься, изучаешь технику, планы в голове строишь, но он же тоже думает об этом. Когда противник меняет манеру боя, ты теряешься. Надо быть готовым ко всему и выходить настроенным, полностью выкладываться. Даже в первом бою на Олимпийских играх пришлось повозиться. Противник был раза в два-три больше меня, ноги сухие, а тело здоровое. Рассечение я получил именно там, когда дрался на полную.

- Что вас сейчас связывает с Сыктывкаром? Часто тут бываете?

- Очень редко бываю. Я купил маме в Старом Осколе дом, перевез ее. Конечно, остались родственники и друзья с детства. Больше ничего меня не связывает с Сыктывкаром, республикой. Но за новостями я слежу, для меня Коми – это родина. Мне важно, чтобы она развивалась. Мне интересно, правда, не чужое ведь, не то, что можно просто забыть. Меня тянет домой, в Максаковку. Но связывает мало что.

- Сейчас в Коми, наряду с профессиональными, развиваются национальные, неолимпийские виды спорта, например, коми борьба зумыд ош. Как вы считаете, есть ли будущее у таких видов спорта?

- Почему нет? Если ребята этим занимаются, главное, чтобы они в это верили сами. Когда я ездил из Максаковки на двух автобусах на тренировки, не мог подумать, что добьюсь таких результатов. Все возможно.

- Сейчас после Олимпиады какое из соревнований станет для вас ключевым? Не планируете сменить весовую категорию?

- Я сейчас не могу дать ответа, потому что получаю много предложений перейти в профессиональный бокс и уехать в Америку. Я еще не решил: может останусь в любительском боксе, может отбоксирую до следующих Олимпийских игр. Врать не буду – я сам не думал об этом, не было времени. Буду советоваться с президентом своей федерации, как он смотрит на это. Но предложений много. Нынешний вес мне дается тяжело. Если я останусь в любителях, то перейду в категорию 60 кг и буду боксировать там. Если перейду к профессионалам, то останусь в этом весе. В любителях я больше не буду боксировать в легчайшем.

22 АПР 13:54
Елизавета МОРОХИНА