Журналист Томас Хаузер находился в раздевалке Рикки Хаттона до и после его поражения от Флойда Мэйвезера 8 декабря 2007 года. Вот что он рассказал о том, как рефери Джо Кортес, а затем и Мэйвезер основательно испортили настроение тем кто в тот период находился в этом месте.

   Во многом Рикки Хаттона сделало успешным то, что он являлся любимцем фанатов.

   «Люди смотрят за мной, потому что я настоящий боец», - сказал однажды Рикки. «Но я считаю, что интересен им также потому, что они воспринимают меня, как своего друга. Я не ожидаю, что люди будут раскатывать красную ковровую дорожку, увидя, что я иду по улице. Мне не нужно превознесение и не требуется особое отношение. Я просто обычный парень, который отлично справляется со своими обязанностями. Мне нравится хорошо поесть. Я хожу в паб, выпиваю пару пива и играю в дартс. Лучшее в том, чтобы быть бойцом, это когда люди подходят ко мне и говорят: «Рикки, ты чемпион мира и ты такой же, как мы». То, что думают фанаты, очень многое значит для меня. Нет смысла быть великим бойцом, если люди считают, что ты говнюк».

   Большинство обычных людей хотят, чтобы с ними обращались как со звёздами. Хаттон был звездой, хотевшей, чтобы с ним обращались как с обычным человеком. Мне посчастливилось увидеть это воочию в тот вечер, когда команда Хаттона позволила мне провести некоторое время в ближайшем окружении Рикки 8 декабря 2007 года на MGM Grand в Лас-Вегасе, когда он поднялся в ринг против Флойда Мэйвезера-младшего. Поскольку бокс всё ещё возвращает позиции которые сдал под ударом коронавируса, сейчас идеальное время, чтобы вернуться к этому историческому поединку.

   Мэйвезер окончательно оформился в суперзвезду бокса в мае 2007 года после победы раздельным решением судей, одержанной над Оскаром Де Ла Хойей. Хаттон не знал горечи поражений, одержав 43 победы в 43 боях при 31 победе нокаутом. Двумя годами ранее он остановил Костю Цзю, став чемпионом мира по версии IBF в 140 фунтах. Затем Рикки прибавил в весе и завоевал титул чемпиона мира по версии WBA в полусреднем весе победив решением судей Луиса Коллазо.

   Перед боем с Хаттоном Мэйвезер считался явным фаворитом и возраст бойцов был тут ни при чём. Флойду исполнилось 30 лет, Рикки - 29. Более значим был вес бойцов. Поединку предстояло стать всего лишь вторым боем Хаттона в 147 фунтах.

   «Я изучал записи его боёв», - говорил Рикки перед началом боя. «Флойд очень хорош в том, что он делает. У него фантастическая скорость рук. У него отличная защита, и ему нравится изматывать своих противников, заставляя их промахиваться. Он очень разносторонний боец. У него много уловок, вы должны лишить его времени и пространства, необходимого для того чтобы всё это реализовать. Но меня очень воодушевляет, что боем, в ходе которого Флойд чувствовал себя наименее комфортно, был его первый поединок против Хосе Луиса Кастильо, который сумел давить на него у канатов. Я считаю, что Кастильо физически менее силён, чем я, менее быстр чем я и не имеет такой же работы ног, как я. Я очень, очень быстро атакую ​​соперника и накрепко к нему приклеиваюсь. У меня тот стиль, который может стать для Флойда абсолютным кошмаром. Его скорость рук будет меня беспокоить, если я не смогу рвать дистанцию и не будет, когда я буду оставаться рядом с ним. Я буду постоянно находиться перед ним, не давая ему отдохнуть».

   «Я не думаю, что Мэйвезер в полной мере понимает, насколько я хорош», - продолжал Хаттон. «Он видит то, что на виду - сильного парня с большим сердцем, который постоянно идёт вперёд. Но я гораздо больше, чем это. Я много думаю о том, что делаю. Я быстро сближаюсь с оппонентом и меняю углы. Только когда бойцы действительно попадают в ринг со мной, они понимают, что в безумии, которое я приношу есть система».

   Следовало учитывать ещё один фактор. Лагерь Хаттона хотел и нуждался в рефери, который позволил бы Рикки драться на ближней дистанции и не разводил бы противников преждевременно.

   Неделю перед боем в Лас-Вегасе царил ажиотаж. Порядка 18000 фанатов Хаттона прилетели из Англии, привнеся в Strip такую ​​атмосферу, какой здесь не было со времён поединка Де Ла Хойя с Феликсом Тринидадом в 1999 году. Музыкальная тема посвящённая Рикки Хаттону звучала повсюду снова и снова:

   There's only one Ricky Hatton

   One Ricky Hatton

   Walking along

   Singing a song

   Walking in a Hatton Wonderland

   В ночь боя Хаттон вошёл в раздевалку №4 MGM Grand Garden Arena в 17:45. Надпись на клочке бумаги, приклеенном к двери, гласила: «Синий угол - Рики Хаттон». Ниже кто-то нацарапал синим маркером: «Готовность к 19:55».

   В раздевалке было жарко и душно. К стене был прикреплён британский флаг. У двери стояла большая пластиковая ванна синего цвета, наполненная льдом и несколькими десятками бутылок с водой. Три бутылки Гиннесса находились тамже для празднования победы.

   Несколькими минутами ранее Мэтью Хаттон (брат Рикки) завершил свой восьмираундовый бой против Фрэнки Сантоса из Пуэрто-Рико. Он ещё не вернулся в раздевалку.

   «Мэтью победил», - сообщил кто-то Рикки.

   «Нокаут или решение?».

   «80-72, 80-72, 79-73».

   Рикки улыбнулся. «Хорошее начало вечера».

   Мэтью и его помощники (тренер Билли Грэм, диетолог Керри Киз и катмен Мик Уильямсон - все будут работать в углу Рикки позже вечером) вошли в дверь.

   «Мы убрали его с пути», - сказал Грэм. «Один повержен, один остался».

   Рикки взял отрезок тейпировочной ленты и бросил его в мусорное ведро, как баскетбольный мяч. Лента не попала в цель. «Не мой спорт», - констатировал боец. Он подошёл, подобрал ленту с пола и закинул её в мусорное ведро.

   Съёмочная группа Sky.tv вошла в помещение, чтобы взять короткое интервью для британских зрителей. Их сменил Ларри Мерчант из HBO.

   «Просто оставьте меня в покое и дайте сделать то, что я должен», - сказал Хаттон ни к кому конкретно не обращаясь после того, как представители телевидения ушли. «Я пытаюсь говорить осмысленно, но на самом деле сейчас не готов давать интервью».

   Затем Хаттон занялся подключением проводов к аудиосистеме, которую принёс с собой и разместил динамики так, как ему нравилось. На миг он выглядел как молодой человек, переезжающий в новую квартиру.

   В 6:35 заревела музыка. Следующие два часа в раздевалке было очень шумно. Если не считать времени, проведённого за тейпированием рук, Рикки находился на ногах, двигаясь, как гиперактивный ребёнок, шагая и ведя под музыку бой с тенью с всё возрастающей интенсивностью...

   Экран телевизора в дальнем углу комнаты показал, как Эднер Черри нокаутировал Уэса Фергюсона идеальным левым хуком в первом поединке вечера на PPV.

   «Я был бы не прочь остановить одного из них через некоторое время», - предложил Хаттон. «Пожалуйста, дайте мне одного из них сегодня вечером».

   Билли Грэм посмотрел через комнату на Мика Уильямсона и тихо сказал:

   «Боюсь, мы понадобимся ему сегодня вечером. Я реалист. Я верю, что Рикки выиграет, но он заработает рассечение. Он склонен к опасным сечкам, а в арсенале Флойда имеются быстрые рубящие удары».

   Через некоторое время Шугар Рэй Леонард, Шейн Мосли и Марко Антонио Баррера вошли пожелать Рикки удачи. Музыка менялась, от рэпа до кислотного рока и чего-то вроде ирландской джиги. В семь часов Хаттон снова сменил треки и из динамиков зазвучал хриплый голос Мика Джаггера.

   "I can't get no satisfaction . . . "

   Рикки ускорил свой бой с тенью и громко запел.

   "I can't get no satisfaction . . . Cause I try and I try and I try and I try."

   Вскоре все в комнате запели.

   "I can't get no . . . I can't get no . . . When I'm drivin' in my car, and that man comes on the radio . . ."

   На телеэкране появилось изображение Флойда Мэйвезера.

   «Я иду за тобой, засранец», - прорычал Рикки.

   Дэвид Бекхэм вошёл в комнату. Он и Хаттон пообщались лично в начале года и с тех пор обменивались текстовыми сообщениями.

   «Я не могу поверить, что мне пишет такой человек как Дэвид Бекхэм», - признался Рикки несколькими месяцами ранее.

   Боец посетил футбольный матч Los Angeles Galaxy в качестве гостя Бекхэма. Теперь он принял ответную любезность звезды футбола.

   Бекхэм стоял у двери, сохраняя дистанцию: один спортсмен мирового уровня уважал психологическую подготовку, необходимую для другого. В 7:15, впервые за девяносто минут, Хаттон сел, а Билли Грэм начал тэйпировать ему руки. Только тогда Бекхэм подошел и похлопал Рикки по плечу.

   Певец Том Джонс (который позже вечером на арене будет петь «Боже, храни королеву») зашёл в помещение. Рикки поднял глаза.

   «Элвис тоже зайдёт?», - спросил он.

   В 7:24 рефери Джо Кортес вошёл в комнату, чтобы дать Хаттону последние перед поединком инструкции. Пятью месяцами ранее Кортес идеально для бойца отреферировал бой Рикки против Хосе Луиса Кастильо. Кортес закончил стандартный инструктаж, спросив: «Есть вопросы?».

   «Рикки - боец ближнего боя», - сказал Грэм. «Он сражается чисто, но он агрессивный боец».

   «Я позволю поединку идти своим чередом», - пообещал Кортес.

   Рефери ушёл. Грэм закончил работу с руками Хаттона. Дэвид Бекхэм и Том Джонс выскользнули за дверь. Керри Кейз помог Рикки натянуть бирюзово-серебристые шорты с чёрной окантовкой и чёрной же бахромой.

   На мониторе Джефф Лейси и Питер Манфредо сошлись в первом раунде финального предварительного боя вечера. Ожидалось, что этот поединок будет недолгим. Хаттон надел перчатки и начал работать на лапах с Грэмом.

   В восемь часов Лейси и Манфредо всё ещё находились в ринге. Шёл только пятый раунд.

   Рикки немного прошёлся... Потом ещё поработал на лапах с Грэмом.

8:12. . . Лейси и Манфредо начали восьмой раунд.

8:20. . . На лице Рикки отразилось раздражение. Он планировал в это время уже находиться в ринге...

В 8:23 закончился бой Лейси-Манфредо. На главной арене Том Джонс спел «Боже, храни королеву», а затем Тайриз исполнил «Усеянное звёздами знамя».

   Наконец, команда Хаттона вышла из раздевалки. Когда Рикки появился в поле зрения фанатов, толпа разразилась громкими возгласами.

   Бойцов представили, прозвучал звонок на первый раунд.

   Как и ожидалось, Хаттон с самого начала пошёл вперёд, а Мэйвезер начал работу джебом на дальней. Толпа ревела при каждом удачном ударе Рикки, но руки Флойда были значительно быстрее. Скорость Мэйвезера стало проблемой для Рикки. А поведение рефери Джо Кортеса только усложнило ему задачу.

   Чтобы попасть на ближнюю, Хаттону необходимо было пройти кулаки Мейвезера и левый локтоть Флойда. Когда он прорывался, то попадал на фол. Рефери позволял Мэйвезеру удерживать соперника, использовать голову, предплечья и локти в качестве наступательного оружия. Часто когда Рикки маневрировал стремясь улучшить позицию, чтобы работать более эффективно, Кортес разводил бойцов, хотя Хаттон всё ещё наносил удары. Снова и снова преждевременно разводя их, рефери лишил Рикки возможности продемонстрировать свою физическую силу и вынудил его провести большую часть боя на большой дистанции. Это, в свою очередь, сделало Хаттона уязвимым для ударов Флойда, когда он пытался пробиться обратно.

   В первом раунде Кортес 11 раз развёл бойцов, зачастую делая это в момент, когда у одного или обоих соперников была свободна рука и они наносили друг другу удары. Дальше всё стало только хуже: 13 раз во втором раунде и 14 в третьем.

   Андердог ждал момента, когда фаворит совершит ошибку, которая предоставит шанс. В бою Мэйвезера и Хаттона этого так и не произошло. В третьем раунде Флойд открыл уродливое рассечение над правым глазом Рикки. Тем не менее, Хаттон продолжал проявлять упортво. В пятом раунде он выложился полностью, выиграв отрезок на карточках всех трёх судей. Примечательно, что Кортес развёл бойцов всего четыре раза в этом раунде.

   Шестой раунд начался с очередной атаки Хаттона. Через пятьдесят секунд после начала отрезка, Мэйвезер, казалось, повернулся спиной в качестве защитного маневра, в ходе которого его голова прошла сквозь канаты. Рикки нанёс удар и промахнулся, но Кортес снял с Хаттона очко.

   «Когда рефери снял с меня балл, я слегка потерял самообладание», - рассказал позже Рикки. «Я полагал, что у меня всё в порядке. Я, вероятно, проиграл два раунда, но неплохо держался. Потом очко сняли и я почувствовал, что равных условий не будет. Так что я начал форсировать, стал больше рисковать и оставался открытым больше, чем должен был».

   После этого бой пошёл под диктовку Мэйвезера. В восьмом раунде он начал складывать свои удары в комбинации, донося сильные и чистые удары в голову и корпус. Девятый раунд был похож на восьмой. В то же время, Хаттон продолжал идти вперёд и энтузиазм его фанатов не угасал. Зрители снова и снова пели «Есть только один Рикки Хаттон» с воодушевлением, которое, казаллсь усиливалось по мере того, как росли проблемы их героя.

   В десятом раунде Мэйвезер закрыл шоу. Хаттон нанёс левый хук слишком издалека. Когда рука Рикки пришла в движение, Флойд ответил молниеносным ударом. Вместо того, чтобы ждать, пока удар соперника пройдёт мимо, он ударил сам, точно приземлив свой собственный левый хук. Хаттон не ожидал удара. Он упал, но поднялся при этом, не прийдя в себя окончательно. Мэйвезер нанес ещё несколько точных ударов и Кортес остановил бой.

   В раздевалке после боя Хаттон сел на стул и склонил голову. Кэрол Хаттон подошла к сыну и обняла его.

   «Мы гордимся тобой», - сказала она.

   К ним присоединились отец и брат Рикки.

   «Я правда верил, что выиграю», - сказал им Рикки.

   Рэй Леонард вошёл, чтобы выразить соболезнования.

   Билли Грэм стоял в стороне.

   «Я по прежнему считаю, что Рикки способен победить Флойда», - сказал тренер. «Но он этого не сделал, вот и всё. Я отдаю должное Флойду. Он закончил бой. Он опустил занавес, не так ли?».

   В открывшуюся дверь заглянул секьюрити.

   «Брэд Питт и Анджелина Джоли хотели бы войти. Вы не против?».

   Прежде чем Рикки ответил, женщины в комнате, а именно Дженнифер Дули (в то время девушка Рикки) и Дженна Койн (невеста Мэтью) ответили утвердительно.

   Вошла звёздная пара. Брэд Питт подошел к бойцу.

   «Есть по-прежнему только один Рикки Хаттон», - сказал он.

   Рэй Леонард отправился на поиски фотографа, который сфотографировал бы его с Питтом и Джоли. В конце концов сочувствующие откланялись и Рикки остался со своей командой наедине.

   «Рефери не помог мне сегодня вечером», - сказал он, размышляя о прошедшем часе. «Я не могу жаловаться на Флойда. Бокс опасное занятие. Вы делаете то, что можете, чтобы победить и Флойд был хорош. В ринге я и сам вовсе не Мать Тереза. Если у меня есть шанс схитрить, я сделаю это. Но рефери позволил Флойду потушить мне свет. Будем честны. Рефери сегодня был скверным».

   Затем Хаттон лёг на массажный стол, скрестив руки на груди. Доктор Франк Райан зашил рану над его правым глазом одним глубоким швом изнутри и семью швами снаружи. Можно было только представить себе мысли переполнявшие Рикки. Три бутылки Гиннесса остались лежать во льду нетронутыми...

 

Fightnews.info