ТОМ МОЛИНО, ИЛИ ПРАВДИВАЯ И ПОУЧИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК ДВЕСТИ БРИТАНСКИХ ДЖЕНТЛЬМЕНОВ ПОСТОЯЛИ ЗА ЧЕСТЬ МАТЕРИ-АНГЛИИ И СПАСЛИ ЕЕ ЦЕНОЙ ЧЕСТИ СОБСТВЕННОЙ И ПАЛЬЦА ОДНОГО НЕСЧАСТНОГО НЕГРА. 

  В 8-м раунде Криббу удалось удерживать Молино на дистанции джебом, и он провел несколько хороших ударов по корпусу, и, хотя Молино в конце концов упал, он явно сохранил силы, что и подтверждает Пирс Иган, когда говорит, что в это время те, кто поставил на Крибба из расчета 4-1, тряслись от страха за свои деньги. Однако он делает и еще одно замечание: "лучик надежды" этим сомневающимся давало то, что Молино здорово сдал к концу восьмого раунда. Многие надеялись, что это начало конца, что Молино, о чьих тренировках в борделях и барах знали многие, просто не хватит выносливости.

  Однако в 9-м раунде Молино был явно сильнее и ударом правой вразрез отправил Крибба на мокрое глиняное "покрытие" ринга. В 10-м раунде Крибб перешел к тому, что хорошо умел делать и что, видимо, усвоил от Джема Белчера: он стал больше работать на отходах. Но в 11-м раунде это не спасло чемпиона от нокдауна, а в двенадцатом Молино задал ему хорошую трепку, а потом бросил на землю. Крибб к тому моменту уже хорошо изучил местный грунт на ощупь всем телом. В 13-м раунде чемпион провел мощный удар, но его занесло, и он сам упал от его силы. Ставки в этот момент заключались уже из расчета 6-4 в пользу Молино.

  В 14-м раунде Молино, судя по всему, просто затолкал Крибба. Но в пятнадцатом тот показал, что тоже сделан из добротного материала. Чемпион завязал рубку и выиграл ее, нанеся удар в горло, от которого Молино свалился. Он тоже уже неплохо узнал местный грунт "на контакт". Судя по всему, ему хорошо досталось, так как в следующем раунде он упал, по словам Игана, от усталости. Сделавшие ставку на Крибба приободрились, но в 17-м раунде Молино не только свалил Крибба, но еще и свалился на него сам. Надо думать, распластанному на холодной мокрой глине и придавленному своим нелегким соперником чемпиону мало не показалось.

  В 18-м раунде Крибб опрокинул Молино ударом в голову, но и сам тоже опрокинулся. Оба выглядели до крайности измотанными. А затем наступил 19-й раунд, тот самый, в котором двести джентльменов сказали свое веское слово, возможно, решившее исход матча.

  Начиная рассказ об этом раунде, Пирс Иган замечает, что к тому моменту боксеров можно было различить только по цвету кожи, но не по чертам лица. Никаких черт у этих лиц уже не осталось. Только сплошные гематомы с кровавыми разводами. Молино шел вперед и бил. Крибб, защищаясь, отступал, пока не оказался у канатов. И тут Молино сделал то, чего никто не ожидал: ни соперник, ни зрители, ни рефери.

  Защитники угнетенных очень любят представлять их этакими бескрылыми робкими ангелами. Может быть, в некоторых случаях так оно и есть, но, мягко говоря, не всегда. Молино не был Соней Мармеладовой ни за пределами ринга, ни тем более в нем. То, что он сделал, было на грани фола, и оправданием ему служит лишь то, что никто тогда толком не знал, где эта грань находится. Но не вызывает сомнения и другое: если бы что-то подобное сделал его соперник, реакция на это была бы совершенно иной.

  Итак, Молино своими ударами отбросил измотанного Крибба к канатам, но вместо того чтобы продолжать бить, он неожиданно схватился обеими руками за верхний канат, находившийся на уровне примерно полутора метров от земли, и всем корпусом припечатал Крибба к нему. По словам все того же Пирса Игана, сделал он это "своеобразно". Своеобразие заключалось в том, что он не давал ему упасть и тем самым закончить раунд. Известно, что Молино был неплохим борцом и обладал ломовой физической силой, так что, надо думать, прижал он Крибба неслабо, а сзади в него впивался канат. При этом, вполне возможно, Молино еще поддавливал ему плечом или головой на горло.

  Секунданты были готовы разнять боксеров, но судьи, которых было несколько, заявили, что останавливать раунд нет оснований, так как никто не упал. И вот тогда свое веское слово сказали джентльмены. По словам Игана, которые никто не оспаривает, около двухсот человек из собравшихся за канатами выскочили на ринг и стали силой "отцеплять" Молино от Крибба. Иган утверждает, что при этом один или несколько пальцев Молино были либо сломаны, либо травмированы. Это очень важное замечание, так как нам еще предстоит убедиться в том, что Иган не был беспристрастным свидетелем, и все его симпатии были на стороне Крибба. Так что он вряд ли что-то преувеличивает. Что-то точно случилось у Молино с пальцем, так как некоторые другие авторы, видимо, спасая поруганную честь джентльменов, которую, правда, те поругали сами, утверждают, что Молино потом сам сломал палец, попав ударом в стойку ринга.

  Площадь ринга составляла 53,5 квадратных метра, так что двести человек там вполне могли уместиться. Не вызывает сомнения, впрочем, что "вдвестиром" они не могли вцепиться в Молино, так как им бы просто не хватило пространства. То есть, активно действовали человек десять, остальные сочувствовали и лишь оказывали моральную джентльменскую поддержку. Оторвать Молино им удалось, после чего раунд продолжился. Следует заметить, что менее мужественный человек, чем Крибб, в такой ситуации поскорее упал бы и закончил тем раунд. Но чемпион ловчить не стал, за что и заплатил очень скоро. В какой-то момент Молино зажал его голову подмышкой и стал наносить по ней удары, в которых, однако, осталось не так много силы после неравного боя с джентльменами. Тем не менее, Крибб, наконец, упал.

  В двадцатом раунде Молино забил и затолкал Крибба, пока тот не свалился. В двадцать первом – бросил. В двадцать втором, по словам Игана, ничего интересного не произошло. Может быть, и так. Но в двадцать третьем, а точнее, после его окончания, произошло нечто очень интересное, о чем Пирс Иган не сказал ни слова, но о чем говорит Дж. Б. Линч и другие историки бокса.

  "По Игану", двадцать третий раунд выглядит так: обоим боксерам не хватало дыхания, поэтому они немного пофехтовали кулаками, после чего Крибб нанес удар правой в левый глаз, а Молино, желая избежать последующей серии, резко сократил дистанцию, сильно пробил по корпусу и бросил Крибба на землю. Вот и все.

  В некотором смысле это действительно все, так как раунд закончился, а все остальное происходило в перерыве, а о перерывах Иган обычно писал только то, как в них менялись ставки.

  Описывая то, что произошло после двадцать третьего раунда, Линч ссылается на таких авторов, как Торманби и Генри Даунз Майлз. Имена достаточно известные, но авторы не были современниками событий. Тем не менее, они опирались на свидетельства очевидцев, которые сохранились. Наконец, сам Пирс Иган в своей "Боксиане" в главе, посвященной Тому Молино, написал: "Его первый матч с Криббом будут долго помнить в спортивном мире. Также не будет забыто и то, что, говоря по справедливости, только цвет кожи помешал ему стать героем того боя". В общем, есть достаточно доказательств тому, что нижеследующий рассказ соответствует действительности.

  Итак, закончился двадцать третий раунд. Весь избитый Крибб не столько сидел, сколько лежал в своем углу. Тридцать секунд, отведенных на перерыв, подходили к концу, а чемпион не показывал никаких признаков того, что сможет сейчас встать и продолжить бой. И тогда один из его секундантов, Джо Уорд, ринулся в угол и обвинил Билла Ричмонда, исполнявшего роль секунданта Молино, в том, что тот кладет в руки своему подопечному пули.

  Те, кто имеет уличный опыт, знают, насколько в "грамотных руках" усиливается удар, если что-то зажать в кулаке. Большие круглые пули того времени не совсем подходили для такой задачи, но это было и не важно. Уорд лучше всех знал, что никаких пуль в кулаках у Молино не было. Что нетрудно было доказать, и сильно затянуть паузу этим было невозможно, но Уорд все рассчитал верно.

  Здесь я позволю себе дать свою собственную интерпретацию некоторых фактов. Билл Ричмонд, тот самый "черный англичанин", к которому и направился Молино, когда приехал в Лондон, славился как человек кристально честный, а честные люди всегда особенно болезненно реагируют на обвинения в мошенничестве. Видимо, Ричмонд возмущался ложными обвинениями достаточно долго, а Уорд ему не мешал, а то и провоцировал дальше. Косвенным подтверждением этому служит то, что все авторы утверждают, что пауза между двадцать третьим и двадцать четвертым раундами очень сильно затянулась, и Крибб, человек фантастического здоровья, пришел-таки в себя.

  В двадцать четвертом раунде Молино жестко бросил чемпиона, а в двадцать пятом сбил с ног ударами, но что-то изменилось. Вроде бы Молино закреплял успех, но, как сообщает Иган, ставки почему-то выровнялись. Скорее всего, стало видно, что Молино устает быстрее Крибба. Давали-таки себя знать спарринги с девками и бутылками, а кроме того темп боя упал из-за усталости бойцов, к тому же был долгий перерыв, и непривычный к холоду Молино стал замерзать. Промозглая британская зима помогала своему соотечественнику, как в былине русская земля помогала Илье Муромцу, когда какой-то супостат бросил его на землю.

  В двадцать шестом раунде Крибб, хорошо обработав левый глаз Молино, занялся не менее тщательной обработкой правого. Молино неплохо отвечал, но, в конце концов, упал именно он. В двадцать седьмом, до предела измотанные, упали оба. В 28-м раунде Молино снова сумел отправить Крибба "на глину", которая к тому времени должна была быть вся красная от крови боксеров. В 29-м раунде Крибб провел очередной удар в правый глаз, и Молино еще как-то неудачно упал. В результате он стал намного хуже видеть.

  В 30-м раунде Молино перебил Крибба и бросил его на землю, но это было, скорее, от отчаяния. Он уже почти ничего не видел. В 31-м раунде Крибб опрокинул его ударом в горло. В 32-м раунде оба упали безо всяких ударов. В тридцать третьем Молино потряс всех тем, что каким-то чудом послал Крибба в нокдаун. Про тридцать четвертый Иган сказал, что это был последний раунд, в котором "происходило то, что можно назвать боем". Однако то, что нельзя назвать боем, продолжалось до 39-го раунда включительно. После этого Молино сказал секундантам, что больше не может драться, однако они попросили его выйти на следующий раунд. Он вышел и упал. С момента начала боя прошло 55 минут.

  Как и в первом бою с Джемом Белчером за три года до этого, победу Тому Криббу принесли потусторонние силы, то есть находившиеся по другую сторону канатов. Между тем сам он не имел к этому ни малейшего отношения. Крибб был абсолютно честным бойцом, что доказал всей своей карьерой, и не звал себе на помощь ни доктора, ни маму, ни милицию, ни тем более двести джентльменов.

  Характерно, что сам Том Молино испытывал к нему исключительно дружеские чувства на протяжении всей своей жизни. Но, несмотря на это, а может быть, как раз благодаря этому их матч-реванш был абсолютно неизбежен.

                                                                                                                                      Александр БЕЛЕНЬКИЙ

                                                               (Продолжение следует)


                                                                                                                                                         20.11.2010